Принято считать, что большая семья — это счастье, которое возрастает пропорционально количеству детей. Но так думают взрослые. А как при этом чувствуют себя сами дети? Влияет ли количество братьев и сестёр на их успешность? На эту тему рассуждает эксперт «О!», психолог Анна Скавитина.
Сегодняшняя тема не новая, но от этого не менее волнующая. Каждый родитель видит разницу между детьми в семье и часто списывает её на врождённый характер ребёнка, его гены и немного на воспитание. И он прав, конечно. Но есть ещё один существенный фактор, влияющий на настоящее и будущее ребёнка: каким по счету в семье он родился. Ребёнок, родившийся в семье первым, будет иметь другие условия для жизни и других родителей — более молодых и принципиальных, менее опытных, с большим запасом физических сил или ещё каких-то более или менее отличающихся от тех, которые достанутся второму ребёнку. У третьего тоже всё по-другому, а вот четвёртый, скорее всего, будет похож социальными чертами на … первого, пятый — на второго, шестой — на третьего.
В 1962 году в Лондоне исследовали 7000 школьников. Они установили, что старший из двух и более братьев и сестёр был более успешным в средней школе, чем младший из двух и более детей. Что же это значит? То, что старший рождается самым умным? Нет, это совсем не так! Исследователи пишут: «Создаётся впечатление, что в государственных школах поздние дети, как правило, извлекают меньше выгод из предоставленных возможностей и условий, чем те, кто родился первым. Просто они меньше уверены в себе и проявляют меньше инициативы для того, чтобы показать свои способности и извлечь пользу».
Из этого становится понятно, что не ум влияет на успешность обучения, а отношения между братьями и сёстрами в семье. Давайте рассмотрим ведущие социальные черты детей, рождённых единственными, первыми, вторыми и так далее.
Единственный ребёнок
Данных, что первенец будет умнее, чем последующие дети, нет. Это ребёнок, у которого не было братьев и сестёр, с которыми он вынужден был бы быть вместе. Они не скандалили, не дрались, не делили маму и папу, игрушки, пространство, но у них не было и тепла, и симпатии, которые можно получить, прижавшись к родному брату или сестре. Это одинокий маленький мальчик или девочка, рассматривающие жизнь чуть-чуть издалека, они всегда немного в стороне от окружающих людей. Многие из них знают, что такое одиночество, описанное экзистенциалистами, но не все его осознают. Проведя время в шумной компании друзей или дальних родственников, они хотят вернуться в покой, в норку. Они хотят быть с другими, но потом опять сбежать к самому себе. Игровая площадка для многих единственных детей — место пугающее: там другие дети суетятся, носятся, орут, выясняют отношения.
Единственный ребёнок склонен к тому, чтобы другие люди замечали и выделяли его уникальность, особенность, ценность. Он стремится занять как можно более высокое положение в жизни, часто не успокаивается, пока не достигнет цели. Такой ребёнок не всегда понимает, где границы между тесным контактом с кем-то и полной потерей связи.
Единственные дети часто не вступают в брак или, вступив, могут долго «притираться» к супругу, требуя от него признания их исключительности. Среди единственных детей много людей, достигнувших высокого положения в разных сферах. Например,
Первый ребёнок
В отличие от единственного ребёнка, который настроен на самого себя и родителей, этим детям приходится расти с другими детьми. Он первый, но он один из всех. Первый ребёнок всегда имел преимущество перед другими детьми. Право первородства определяло наследство и статус, что там говорить, оно важно до сих пор. Ни одного последующего ребёнка так не ждут, как самого первого, ведь чудо первенства в семье уже не повторится. В начале он растёт как единственный, но потом появляется некто — маленький захватчик, с чьим существованием ему придётся смириться. Как долго будет проходить привыкание, зависит от установки родителей, разности в возрасте, пола детей, и, главное, от того, сумеют ли родители не выказывать предпочтение никому из детей, обеспечивая их своей любовью и поддержкой в зависимости от возраста. Когда его уникальное положение в семье меняется, старший ребёнок оказывается уже не в той атмосфере «всё и все только для меня» как раньше.
Теперь он должен уступать, ухаживать, помогать… Должен, должен, должен! Это часто оставляет у детей большую обиду на родителей или младших братьев и сестёр, но также учит придерживать свои амбиции и желания, тем самым помогая ребёнку пройти через развитие чувств, а также дает основы искусства компромиссов. Иногда старший так болезненно воспринимает свержение с престола при рождении второго ребёнка, что полностью теряет веру в себя и вообще не хочет больше брать на себя никакую ответственность.
Первый ребёнок — посредник между родителями и детьми. Он играет ведущую роль в детском коллективе, и он не одинок, как единственный ребёнок. В результате у первенца часто выше ответственность, и он или развивает чувство собственного достоинства или высокомерие. Первенцы впоследствии легко командуют супругом (ой) и детьми.
В паре «две сестры» старшая часто становится немножко мальчиком в противовес младшей, которая «девочка девочкой», пытаясь найти своё обособленное положение. А в паре «старшая сестра — младший брат» сестра, наоборот, часто становится «девочка девочкой». «Два брата» — старший старается найти область, где он будет предводителем. «Старший брат — младшая сестра»: мальчик или станет весёлым и обходительным с девочками рыцарем и кавалером, или часто воплощает роль твёрдого и серьёзного учителя для всех, в том числе младшей сестрички.
Первые дети целеустремленнее, более ориентированы на социальные достижения, чем последующие братья и сестры. Они более добросовестные, послушные. Они могут быть робкими, тревожными, боящимися ошибиться или очень уверенными в себе, независимыми и спокойными. В любом случае, им важны взрослые рядом. Или для поддержки и сопровождения, или для того, чтобы брать с них пример. Интересно, что 21 из 23 астронавтов — старшие или единственные дети в семье.
Второй ребёнок
Это мятежник. Он редко прислушивается к авторитетам, часто не считается с обычаями и приличиями. Он меньше избалован вниманием взрослых и никогда не был единственным ребёнком. Второй — вечный пионер, суперсовременный человек, часто находит своим талантам практическое применение. Часто это спокойный, приветливый, послушный, ласковый, весёлый и управляемый ребёнок. Но если первенец в чём-то слишком талантлив, слишком впереди, то младшему за ним угнаться очень трудно, и от неуверенности в себе он сдаётся и бросает все соревнования. Тогда он превращается в непослушного и трудного ребёнка, упрямого, жёсткого, независимого, готового переносить лишения, даже если не считает их справедливыми. По природе второй ребёнок — не завоеватель и не защитник, он равнодушен к наказаниям и более независим от мира взрослых по сравнению с первенцем.
Если он становится средним ребёнком, то остаётся между двух огней, двух миров: между старшим и младшим. Он вынужден бороться за своё место в семье, за то, чтобы его заметили, начинает либо «растворяться» в семье окончательно, изображая человека в шапке-невидимке и находя в этом свою выгоду, либо воюя каждую секунду со всеми. Часто средний, обладая чертами и старшего, и младшего, затрудняется в самоопределении. Кто я такой, кем я буду — это частый вопрос среднего ребёнка. У него нет привилегий старшего и нет привилегий младшего, в результате он часто страдает от несправедливости мира, склонен к саморазрушительному поведению, пищевым нарушениям, приобретает привлекающие внимание привычки типа обгрызания ногтей или вранья без особой выгоды для себя.
Третий ребёнок
Он появляется в семье как чужак. Есть родители, есть как-то договорившиеся между собой пара детей и есть новичок. Он в чём-то похож на единственного ребёнка, так как в начале он одинок, он чуть-чуть аутсайдер. Его задача — врастать в общество старших детей, завоевывать их благосклонность и надеяться, что они примут его как равноправного партнёра.
У третьего ребёнка часто бывает ощущение неполноценности, он очень хочет найти своё место и избавиться от ощущения, что никто не видит ценности в его существовании. Чувствуя себя обойдённым, он может или воздвигнуть стену между собой и миром или собрать все силы, сражаться и забрать то, что никто не даёт.
Третьего ребёнка обычно не травмирует появление ещё одного новорождённого. Для своей семьи он всё равно навсегда остается на позиции чуть капризного вечного ребёнка. Его балуют и всё ему разрешают, он страдает от отсутствия дисциплины, норм, границ и условностей. Ему ничего не нужно достигать — пусть это делают старшенькие. Его удел — найти возможность жить с минимумом напряжения в учебе, обязанностях. Среди третьих детей, но не последних в семье, великие святые, искатели приключений, отважные полководцы. Юрий Гагарин, например, был третьим из четырёх детей.
Четвёртый ребёнок
Как я уже писала, это в чём-то первый ребёнок. Сервантес и Лев Толстой были четвёртыми детьми в семье, Бетховен — седьмым, Дмитрий Менделеев — младшим из 14. Братья и сестры должны восприниматься как единое целое, тогда можно разглядеть характерные черты детей, рождённых первыми, вторыми, третьими. Семья — это общность, и у каждого своя уникальная роль в этой системе, которая назначена ему судьбой, порядком рождения в семье и теми условиями жизни, которые обеспечивают им родители, город, страна, время.
Каким бы вы или ваш ребёнок по счёту ни родились, важно найти возможность занять устойчивое место в семейной системе и осознавать, какие ограничения и преимущества накладывает очерёдность рождения, чтобы использовать эту информацию для реализации своих способностей.
Фото: alexis kapsaskis/ESB Professional/Rawpixel.com/Dasha Petrenko/Subbotina Anna/Shutterstock.com
