В рамках ежегодной акции «Щедрый вторник» федеральная сеть клиник МЕДСИ совместно с Ассоциацией родителей и детей с дислексией провели специальное мероприятие, посвященное повышению осведомленности о дислексии, дисграфии и других особых образовательных потребностях. Именно на нём «О!» познакомился с Лилией Ручкиной, мамой 12-летнего Никиты, у которого в третьем классе обнаружили дислексию и СДВГ. Вместе с сыном Лилия прошла через несколько разных комиссий, боролась с системой и отстаивала свои права, а в результате решила получить второе образование и стала дефектологом, чтобы помочь не только своему ребёнку, но и тысячам других детей с дислексией. Своей историей она поделилась с «О!».
Моему старшему сыну Никите 28 января будет 13 лет. До третьего класса общеобразовательной школы ни один невролог не придирался к его особенностям. Правда, в детском саду жаловались на то, что он и сам не спит днём, и другим не даёт, тогда же у сына начались проблемы с усидчивостью и внимательностью, хотя, в целом, он рос прекрасным, здоровым, активным и жизнерадостным ребёнком. Никита любил быть в центре внимания, на праздниках всегда вызывался читать стихи в первых рядах.
Как мы обнаружили дислексию
Начальная школа была для нас адом. В тот момент я как раз ушла в декретный отпуск, и, как сейчас понимаю, слава Богу, что так получилось. Классный руководитель в чём только не обвиняла моего ребёнка, вплоть до умственной отсталости и шизофрении, и ничего, кроме заваливания его двойками, не предпринимала. С родительских собраний я уходила последней и каждую неделю получала подробный телефонный рассказ-жалобу на «подвиги» сына. В третьем классе я всё-таки дошла до директора, которая обмолвилась о медико-педагогической комиссии.
Как и любая гипертревожная мать, я побоялась идти в комиссию и решила проверить сама насколько всё плохо. В поликлинике невролог поставил сыну диагноз «СДВГ» (Синдром дефицита внимания и гиперактивности), но про дислексию в тот момент нам никто ничего не говорил. Затем мы прошли трёхмесячный курс занятий в центре нейропсихологии им. Лурии, где также никто ни слова не сказал про дислексию.
После занятий в центре нейропсихологии, я нашла частного нейролингвиста, после занятий с которым ребёнок на глазах становился более осознанным, уравновешенным и внимательным. Именно вместе с ней мы и поняли, что у сына всё-таки дислексия, так как с интеллектом и логикой у него всё в порядке, а вот что касается письма и чтения — здесь начинаются трудности.
Как учиться в обычной школе с дислексией
Когда сын учился в четвёртом классе, мне стало ужасно обидно, что ребёнок, который знает все правила, в том числе, и русского языка, мальчик, у него нет проблем с пониманием и запоминанием информации, постоянно получает двойки за письменные работы. А ведь при выставлении итоговых отметок они имеют больший вес, чем устные ответы! Тогда я не выдержала и опять пошла разговаривать со школьной администрацией. К директору меня не пустили, поэтому на этот раз состоялась беседа с завучем. В школе так никто ничего и не понял. Мало того, нас с мужем обвинили в том, что мы плохие родители, за ребёнком не смотрим, и поэтому он у нас такой «неблагополучный». В итоге, мы отправились на ПМПК, где проверили уровень интеллекта сына. Тест IQ он написал на 92 балла. После комиссии логопед подтвердил дислексию и дисграфию. На этом этапе нам попались очень грамотные специалисты, уравновешенные, не предвзятые, предельно вежливые и дружелюбные.
А вот в Центральной комиссии нам повезло меньше: после обследования мне сказали, что у мальчика не дисграфия, а дизорфография, и появилась она из-за педагогической запущенности. Также, сообщили, что мы ни на какие льготы не имеем права потому, что сын уже четвероклассник, а нам, с таким диагнозом, полагалось с первого класса заниматься с логопедом в школе. Интересно, что вообще-то логопед у сына в первом классе был, но ни слова не сказал мне о том, что у Никиты есть проблемы. В комиссии нам порекомендовали очень хорошего логопеда с колоссальным стажем, авторской программой и соответствующей ценой. В итоге мы не получили ничего, кроме 3 месяцев впустую выброшенных денег. Мне всё равно приходилось самой заниматься с ребёнком, а под конец года сын вообще начал прятаться от нее в туалете.
Декрет мой давным-давно уже закончился, и я полагала, что когда сын пойдет в пятый класс, я наконец-то смогу выйти на работу хотя бы на неполный рабочий день. Но чуда опять не случилось. Никите потребовалось полгода на адаптацию к новой системе обучения. Дети выросли, начался буллинг. Я освоила переписку со всеми учителями через электронный дневник, но на всех собраниях меня ждали педагоги по разным предметам, чтобы высказать свое неудовольствие «успехами» сына. К зимним каникулам обстановка накалилась настолько, что нам понадобилась помощь семейного психолога.
Как я стала дефектологом
Психолог был первым человеком, который посочувствовал нам и сказал, что мы герои, так как растим ребенка с особыми образовательными потребностями. К тому моменту я уже стала членом ассоциации «Дислексия» и меня очень интересовала её деятельность. Я прочитала сотни книг: Мурашову, Петрановскую, находила и читала блоги, связанные с СДВГ и психологией. Психолог тогда намекнула, что я очень хорошо ориентируюсь в ситуации, я ведь всю программу начальной школы адаптировала под дислексика, также, она сказала, что это мое большое достоинство, которое не имеет смысла просто так отбрасывать, что если у меня столько рвения добиться справедливости к дислексикам, надо развиваться в этом направлении дальше. Поэтому имея высшее лингвистическое образование, я в прошлом году поступила в МИСАО ГАПС на переподготовку на специальность дефектолога. На данный момент жду свой диплом со средним баллом 95,86. Полученные знания сильно на меня повлияли. ьСейчас я точно могу сказать, что родители дислексиков многого не знают о законе об образовании, и что подход к дислексии должен быть комплексным.
Очень хочется помочь всем и сразу. Но я понимаю, что у меня самой ещё много вопросов, на которые не могут ответить даже специалисты. Поэтому я пойду дальше, скорее всего, в нейропсихологию. Также, я очень хочу начать вести просветительский блог. Помимо всего этого, я продолжаю заниматься со своим сыном. Мне в этом помогает такая же мама дислексика, она — инженер-математик без педагогического образования, но её опыт общения с особенным ребенком дает замечательные результаты, гораздо лучше, чем у квалифицированных дорогостоящих педагогов! Мы поддерживаем друг друга, потому что психоэмоциональное состояние родителей — это очень важно!
У Никиты сейчас в основном четвёрки-пятерки, тройка только по русскому языку. Мы с супругом намеренно стараемся сместить внимание ребёнка с неудачи на позитив. Сын занимается капоэйрой, мнемотехниками, программированием и гончарным делом. Все педагоги, которые с ним работали, говорят, что у него очень нестандартная логика, например, в задачах с двумя способами решений он найдет третий, а устный счёт у него быстрее, чем у самих учителей.
Читайте также:
9 способов борьбы с психосоматическими заболеваниями
Искусство этикета: как должен вести себя ребёнок в музее и на выставке
7 героинь детских мультфильмов, у которых есть чему поучиться
Фото: CC7, Africa Studio/Shutterstock.com