Об инклюзивном образовании много говорят и спорят: нужно — не нужно, работает — не работает. Обычно это делают наиболее просвещённые родители, но многие мамы и папы, а иногда и учителя, включаются в дискуссию даже не до конца понимая, о чём идёт речь. Для большинства инклюзивное образование — это попытка поместить в обычный класс общеобразовательной школы детей с инвалидностью или диагнозами, которые могут мешать адекватному усвоению ребёнком школьной программы, а также препятствовать образовательному процессу остальных детей. Многие родители и учителя против такой инклюзии. Вместе с экспертом «О!» психологом Анной Скавитиной разбираемся в терминах.
То, что описано выше — это не инклюзия, это так называемый интегративный подход. И он не очень-то и работает. Во многих странах от него отказываются в пользу инклюзии. Идея интегративного подхода в том, чтобы придумать, как ребёнка, который не соответствует требованиям и ожиданиям образовательной системы, адаптировать к системе образования. То есть меняем ребёнка с помощью психологов, дефектологов, логопедов, тьюторов и не меняем систему. Проблему видим в самом ребёнке: слишком активный, неусидчивый; слишком медленный, не успевает; слишком умный, скучает; слишком глупый, ничего не понимает. Пытаемся засунуть ребёнка в прокрустово ложе, подогнать под образовательные стандарты. Стандарты неизменны, содержание школьных дисциплин должно быть усвоено в полном объёме или отправляйтесь в специальное учебное заведение: математическая спецшкола для особо умных и одаренных, коррекционная спецшкола — для тех, кто не усваивает программу.
Сегодняшнее образование, напротив, построено по принципу специального обучения. Инклюзия — это такая организация обучения, при которой все дети включены в общую систему образования и имеют право на получение общего образования. Все учатся в общих школах, вне зависимости от религии, языка, культуры и состояния здоровья.
Но эти общие школы гибко учитывают образовательные потребности каждого ученика, его возможности и особенности и оказывают каждому ученику необходимую педагогическую и социальную поддержку. Инклюзивное образование — это обучение детей в одной группе, одном классе, а не в выделенной школе, выделенной группе.
При инклюзии предполагается, что у любого ребёнка есть способность учиться на своём уровне, и дело образовательной системы подстроиться под способность конкретного ребёнка учиться, предоставить ему те методы и методики обучения, которые будут наиболее полно отвечать его возможности усваивать знания. Никакой усредниловки, никакого жесткого усвоения полного объема чего-то государственно-важного.
Инклюзия — это полномасштабная революция всей образовательной системы, о которой пока только говорят и делают небольшие осторожные шаги по внедрению, но до полноценной реализации идеи очень далеко. Государство должно решиться на глобальную реформу системы, меняя количество детей в классах, повышая квалификацию учителей, которым нужна профессиональная поддержка для работы с разными детьми, перестать считать успешность работы школы только по количеству детей, сдавших ЕГЭ на максимум и по количеству победителей олимпиад.
Для инклюзии необходимо изменить несколько серьёзных параметров:
Архитектурный
Сделать детские сады и школы доступными для детей на колясках, плохо видящих, слышащих. Построить пандусы, поставить лифты, знаки оповещения, запустить видеоконференции, организовать транспортную доступность до школы для ребёнка.
Финансовый
Часть идёт на архитектурные изменения, но большая — на новые ставки учителей, терапевтов, тьюторов. Кажется, что это неоправданно дорого, но реально инклюзия — это финансово выгодное для государства изменение, так как нет финансирования и строительства отдельных специализированных школ, все дети получают по мере своих желаний и способностей профессиональные навыки, чувствуют себя нужными членами общества, и им в дальнейшем нужна меньшая финансовая поддержка государства, а система проживания в ПНИ — психоневрологических интернатах для взрослых с ужасающими условиями уходит в прошлое.
Социальный
Это, как ни странно, самое сложное. Это изменение того, что есть у людей в голове. Должны измениться существующие профессиональные установки учителей общего и специального образования, придётся поменять всю систему оценивания достижений учащихся, чтобы перестать оценивать детей только по навыкам решения типовых задач, сравнивая их умения и навыки не с собственными достижениями, а с неким мифическим стандартом. Нам необходимо будет поменять существующую нормативно-правовую базу. Мы должны поменять отношение в обществе к детской инвалидности. Понять, что инвалидность — это не проблема ребёнка и его родителей, это проблема общества, которое не может организовать любому ребёнку возможность учиться таким способом, которым он может это делать.
Родители должны спокойно и с пониманием относится к тому, что их ребёнок учится с детьми с разными возможностями и способностями, детьми мигрантов, плохоговорящих на государственном языке, детьми с ограниченными физическими возможностями. Потому что наши дети — тоже дети со своими особенностями, потому что они — живые дети. Важно, чтобы мы сами научились оценивать достижения собственного ребёнка не по оценкам в дневнике, а по его личному продвижению. Это вопрос изменения социальных установок всего общества. Звучит пока фантастически, не правда ли? Главное, мы должны понимать, что не только и не столько недостаток денег является основным и единственным барьером на пути развития образовательной инклюзии.
Мои дети ходили в инклюзивные детские сады. Ну как инклюзивные, скорее называющие себя инклюзивными, но правильно говорить «интеграционные»: в группах были дети с ДЦП и другими особенностями опорно-двигательной системы, с особенностями ментального развития. Они не каждый день присутствовали, так как не было «архитектурной доступности среды», то есть, родителям было сложно организовать доставку ребёнка от дома до группы. Нет, я не искала специально такой детский сад, просто так получилось. И у меня, как у многих родителей были опасения, что наши дети будут как-то ущемлены в своих правах. Ведь многие родители боятся… конкуренции.
Дети, с особенностями развития перетягивают на себя внимание воспитателей и учителей, а нашим нормативным детям достанется меньше. Опасения, даже в нашей далекой от совершенства системе были напрасны. Наши дети, которые ходили в эти детские сады, не видели проблем в том, чтобы дружить с мальчиком, который только ползает по полу или с девочкой, которая не умеет считать, но зато умеет ходить и собирать разбросанные детьми игрушки. Им не нужно было объяснять, как правильно общаться с «не таким ребёнком». Помню, дети пытались научить мальчика с ментальными нарушениями стихотворению к детскому утреннику, и не только научили, но и выучили всю программу наизусть сами. Социальные барьеры часто в головах у взрослых. Сегодняшние школы моих детей толерантны к детям с особенностями развития и принимают их на обучение. Когда один мой ребёнок повредил позвоночник, и врач запретил сидеть и подниматься по лестнице, школа предложила на время реабилитации спустить весь класс на первый этаж и организовать лежачее и стоячее место для ребёнка. Чем мы и воспользовались. Как видите, для этого не нужно было никакого дополнительного финансирования, лишь небольшие административные ресурсы.
Да, сегодня инклюзия в России не работает, так как ее попросту ещё нет. Когда же она возникнет? Помимо серьёзных изменений на уровне государственной машины, придётся подождать пока вырастут дети, которые пришли в пока ещё редкий инклюзивный или хотя бы интеграционный детский сад, а потом поучились в инклюзивной школе или хотя бы толерантной к инклюзии. Эти выросшие дети будут думать, что инклюзивное образование — норма жизни. Эти дети на вопрос «кому ты дашь мяч: мальчику в инвалидной коляске или мальчику в кепке», не будут отвечать «мальчику в инвалидной коляске, потому что его жалко», а скажут «тому, кто хочет поиграть со мной в мяч». В общем, не завтра, далеко не завтра.
То, что начали делать в Канаде, Англии, Европе примерно в 60-х годах 20 века постепенно приходит в Россию. Всё и всегда во всех странах начинается с энтузиастов, с самих родителей, объединяющихся в группы, борющихся за своих детей, родителей, поддерживающих инклюзию, с маленьких частных школ, с демократичных и умных директоров и администраторов детских садов и школ, не боящихся изменений, с нас с вами, мечтающих о том, чтобы у наших детей и у всех детей были адекватные условия для развития способностей.
Другие статьи Анны Скавитиной:
Нужно ли делать уроки с ребёнком: мнение психолога
Родитель — учитель — ребёнок: как наладить взаимоотношения
Как помочь ребёнку адаптироваться к школе: общие правила для родителей
Фото: MPIX, Newman Studio, Zaitsava Olga/Shutterstock.com
